Решила, наконец, выложить свою писанину в родном дневничке. Пусть будет.

Название: Удиви меня.
Автор: я
Фэндом: ориджинал
Бета: пока самостоятельно
Жанр: слэш (яой), фантастика
Предупреждения: NC-17, нецензурная лексика, рабство, элементы БДСМ, а так же УШИ и ХВОСТ!
От автора: это отредактированный вариант ориджа, выложенного мной на фикбуке под псевдонимом Мотылёк Данте. Поэтому здесь вы можете увидеть некоторые расхождения с уже известным вам текстом. Не пугайтесь )))
читать дальше
A long, long time ago…
О чем это я? Ах, да! Давным-давно в далекой-далекой галактике жила раса гордых, властных и воинственных существ. Они были очень похожи на людей. На викингов, если сказать точнее. Но была у них одна очень серьезная проблема. Они были настолько властными и не доверяли друг другу, что даже для создания семьи им приходилось заключать пакт о перемирии, который предусматривал очень жестокие санкции в случае его нарушения. Но, как и любые живые существа, они остро нуждались в ком-то близком, в том, кому можно довериться, кого можно было бы любить не боясь получить нож в спину.
Совсем рядом, в соседней солнечной системе, жила другая раса. Весьма дружелюбные и даже несколько легкомысленные существа с очаровательными пушистыми ушками и огромными доверчивыми глазами. Их главная мечта была: чувствовать себя нужными и любимыми.
И однажды они встретились.
Тут бы и счастливый конец для нашей сказочки но, к сожалению люди (даже если они инопланетяне) имеют мерзкую привычку опошливать и извращать даже такие прекрасные чувства, как любовь и самопожертвование…

Глава 1.
Женька
Пробуждение было не из приятных. Сознание включилось резко, словно меня выбросило на свет из темного, глубокого колодца. Дико болела голова, хотелось пить и подташнивало. "Где это я так набрался, и по какому поводу?" – озадачился я и попытался осторожно открыть глаза. Я уже несколько раз напивался до свинского состояния и знал, что яркий свет может быть очень болезненным для глаз в состоянии жуткого похмелья.
Вопреки опасениям вокруг было темно. И страшно. А еще было холодно и жестко - видимо я лежал прямо на полу. Рядом слышались какие-то шорохи, возня и чье-то тихое всхлипывание. "Что за черт?"- я решительно напряг память. Память услужливо предоставила воспоминания об успешно сданном экзамене, бутылочке пива, по дороге домой, опять выкрученной в подъезде лампочке, и взорвавшемся болью затылке. Рука рефлекторно дернулась к голове, пальцы нащупали корку запекшейся на волосах крови и отозвавшуюся дергающей болью шишку.
Стало жутко: "неужели похитили? Ради чего? Выкупа? Или"- дыхание перехватило - "На органы?" Я начал судорожно ощупывать себя в надежде найти телефон или зажигалку, чтобы хоть немного подсветить себе и понять где он находится. Телефона не было, зажигалки тоже, так же как и вообще одежды – стало понятно, отчего я так замерз. На резкие телодвижения голова отозвалась очередным приступом боли, из желудка рванула волна горечи, и едва я успел перевернуться и привстать, как меня вытошнило. Сил хватило только чуть-чуть отползти в сторону от вонючей лужицы, и обессилено упасть на пол.
Следующее пробуждение было ничуть не лучше предыдущего, разве что стало немного светлей. Вопреки всем моим надеждам, кошмар и не думал прекращаться.
Когда, хоть и с трудом, удалось сесть и осмотреться, стало понятно, что нахожусь я в незнакомом просторном помещении без окон, перегороженном пополам решеткой, свет исходил от расположенных потолке ламп, которые постепенно разгорались все ярче. Кроме него в комнате находилось еще с десяток человек разного пола и возраста, тоже голых. Все это отдавало сюрреализмом.
Раздался режущий уши сигнал и люди начали вставать и подходить к решетке, перегораживающей комнату. Я тоже встал и последовал их примеру - кто знает, какие здесь порядки... По ту сторону решетки открылась дверь, вошли трое. Мужчины приковывали к себе взгляд. Во-первых, если они по ту сторону решетки, значит именно они «командуют здесь парадом», а во-вторых, тут было на что посмотреть: двое были вполне обычными, ничем не примечательными людьми в белых лабораторных халатах, третий же - статный, высокий блондин, был необычайно красив, и было в нем нечто, о чем говорят: «благородную кровь видно издалека».
Этот третий прошелся холодным, как арктические льды, взглядом по разношерстной толпе, оценивая нас, как товар на выставке. Почувствовав этот ледяной взгляд не себе, я как-то особенно резко прочувствовал, что на мне нет ни лоскутка одежды, и ощутил, как меня с головы до ног заливает краска стыда. Мужчина одобрительно покачал головой и ткнул в моем направлении пальцем, после чего развернулся и ушел. Двое в халатах быстро переговорили между собой на каком-то незнакомом языке и жестами показали в угол решетки, где оказалась дверца. Разумно оценив свои шансы на успешное сопротивление, я послушно двинулся к выходу.

***
Высокородный Ллейн был не из тех, кому перечат, и когда он появился в лаборатории со своим диким заказом, начальству не оставалось ничего, кроме как согласится со всеми его требованиями. Как он узнал об их исследованиях и чем надавил на начальство, рядовым работникам лаборатории было неизвестно. И хотя с него потребовали стопроцентную предоплату с надбавкой использование техники на грани поломки, он с небрежной улыбкой подписал чек. Пришлось выполнять заказ.
Почему на грани поломки? Да потому, что Высокородному еще и выбор требовался, а не абы какой дикарь, выдернутый из другого плана действительности. Это требовало предельного напряжения пространственного окна и жрало уйму энергии. Как следствие детали экспериментальной аппаратуры быстро перегорали и требовали замены, а изготавливать их приходилось поштучно и вручную.
Для того, чтобы навыдергивать около десятка аборигенов, требовалось удерживать окно несколько шаймов* подряд в максимальном режиме. Легче было надергать с одного плана. Может перегрузки удастся избежать. Почему-то единожды открыв «окно» в другой мир, уже невозможно было попасть туда же второй раз. Хорошо, что с предыдущих запусков «окна» еще оставались неиспользованные экземпляры – глядишь и хватит для разнообразия.
Глядя на испуганно ежившегося паренька, выбранного заказчиком, заведующий лаборатории привычно шикнул на молоденьких лаборантов, перемывающих косточки элите, и задумался: операция предстояла сложная. Мало того, что неизвестно как отреагирует на изменение организм дикаря, так заказчик еще и выбрал для изменения бойцовую породу, а у них уровень агрессивности сильно повышен, да и болевой шок при внедрении боевых характеристик гораздо сильнее обычного.
Ах, как интересно было бы пустить на исследования весь десяток дикарей с последнего забора «пробы». Они так похожи на людей, и наверняка обладают сходными характеристиками. Может быть, ему даже дадут на это добро. Жаль, что нельзя будет опубликовать результаты исследований – лаборатория-то незаконная. Но так будет не всегда. Да, скоро все изменится, и тогда… Ученый злорадно хихикнул, вызвав у лаборантов испуганные взгляды.
Непонятно почему, Высокородный приказал не вживлять дикарю переводчик и слегка ослабить контур подчинения. Ну, кто платит, тот и использует лийес*. Если выбранный Высокородным образец не выживет, можно будет сказать «прощай» интересующим его исследованиям, хорошо будет, если на него не повесят расходы по сбору дополнительных образцов. Значит надо постараться, как следует…

***
Женька
Совершенно дезориентированный, я не ожидал оказаться в некоем подобии операционной. Множество непонятных приборов, огромные лампы, высокий блондинистый тип, раздающий указания темноволосым молодым людям, бросившимся производить надо мной какие-то манипуляции, больше похожие на забор анализов. Медосмотр, бля. Это было привычно и совсем не страшно, но вот когда меня стали настойчиво подталкивать к большому столу с подозрительными зажимами и лампами прямо над ним, слишком похожему на операционный, сознание обожгло ужасом. «Все-таки на органы! Нет! Что угодно, только не это!» - мысленно взвыл я и взмолился непонятно кому: - «Пожалуйста, кто угодно… Я жить хочу!»
Яростное сопротивление ничего не дало. Куда уж девятнадцатилетнему студенту-искусствоведу, который никогда не занимался спортом, выстоять против крепких, здоровых мужиков-санитаров.
Очень скоро я оказался пристегнут к ужасному ложу, оказавшемуся, вопреки моим ожиданиям не жестким и холодным, а мягким и теплым. И что еще более странно, лежал я на животе – поначалу это меня немного успокоило, пока я не вспомнил, что почки, кажется, должны оперировать со спины. Я снова забился, но все было бесполезно: крепления держали намертво, так, что и шевельнуться было невозможно. Кто-то – я не мог посмотреть кто, потому, что лежал лицом вниз, в специальную прорезь в столе, и видел только ноги подошедшего – погладил меня по голове и ласково, заговорил. Слова были непонятны, но интонации убеждали успокоиться.
Нервозность только усилилась, потому, что кроме ласки, в голосе говорящего проскальзывало сочувствие, и я, к стыду своему, расплакался, горько, безнадежно. Мужчина продолжал гладить мои волосы и говорил, говорил… Я устал бояться, и затих в каком-то обреченном оцепенении, механически отмечал, что делают с моим телом.
Вот на голове выбрили полосу, протерли, судя по запаху, спиртом. Им же протерли позвоночник до самого копчика, что-то воткнули вдоль всей спины, между позвонками, а потом неожиданно полоснули скальпелем по живому, сперва на голове, а потом и по копчику.
И тогда я наконец закричал. Я кричал и кричал. Целую вечность. Я весь превратился в этот крик. А потом я сорвал голос и мог только пересохшим, сорванным горлом еще парочку вечностей. Что-то живое прорастало сквозь мое тело, причиняя дикую боль. Оно вгрызалось в мой позвоночник, шевелилось под кожей, выворачивало кости и распирало череп изнутри.
Я мечтал уйти в спасительное забытье, но мне не давали: кололи какие-то препараты, протирали прохладной губкой лицо, гладили по плечам, и все время говорили, как будто уговаривая потерпеть еще немного, еще чуть-чуть. А потом все кончилось, оставив меня опустошенным, измотанным болью и страхом, позволив, наконец, уплыть в темноту.

Пробуждения в незнакомых местах с жесточайшей головной болью, видимо стали для меня нормой. Зато на этот раз было тепло и мягко. Я с трудом разлепил глаза и тут же их зажмурил. Свет, даже неяркий, больно резанул по сетчатке, малейший шорох казался громом, запахи… - тут желудок резко заурчал – запахи были восхитительны.
Возле постели, на которой я лежал, обнаружился невысокий столик с тарелками полными мяса и чего-то еще непонятного, но судя по аромату, явно съедобного. Тело само подпрыгнуло и принялось заглатывать еду без участия разума.
Когда первый голод был утолен, головная боль сошла на нет, пришло понимание, что с каждым куском мяса, падающим в желудок, самочувствие улучшается: пропадает противная дрожь в мышцах, перестают ныть суставы и, наконец, включается мыслительный процесс. А подумать было над чем.
Главными на повестке дня стояли два вопроса: «Что именно со мной сотворили?» и «Что будет дальше?». От воспоминаний о перенесенной боли становилось страшно, поэтому третьим вопросом стояло: «Что сделать, чтобы такого больше не повторилось?».
С первым все было просто – в углу комнаты виднелась открытая дверь, судя по всему, ведущая в ванную. А ванная – это зеркало. Кажется, я чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы попробовать встать на ноги. Ноги не стали кочевряжится и позволили мне, довольно-таки уверенно дойти до намеченной ели. Вот только при ходьбе, что-то все время мешало.
Что именно мешало, я узнал, еще не дойдя до зеркала. Прихлопнув нечто щекочущее правое бедро, я с недоумением обнаружил в своей руке… пушистый коричневый хвост.
- … меня танком!- во весь голос заорал я от неожиданности.
Хвост согласно качнулся и обвился вокруг ноги. Проследив ладонью до основания данной пушистой аномалии, я на всех парах рванул в ванную, и, уставившись в большое зеркало на стене, шокировано замер.
В зеркале отражалась мечта чокнутого хентайщика. Большие, чуть раскосые испуганные глаза желтого цвета с вертикальным зрачком, отросшие до плеч, мягкие даже на вид волосы оттенка сливочно-карамельного крема, торчащие из этого роскошества аккуратные, коричневые ушки (кошачьи!!!) и, конечно, хвост, растущий оттуда, откуда у всех уважающих себя кошек и растут собственно хвосты. Ноги ниже колена покрывала светлая, шелковистая на ощупь, короткая шерстка.
Ч-что это? Я, не веря собственным глазам, подался к зеркалу и тут же испуганно отпрянул. Отражение воинственно оскалилось, открывая коричневые губки, между которыми показались острые клычки, и зашипело. Ой! Я прикрыл рот ладонью, сообразив, что это я сам.
Внутри начала нарастать паника, но вместо, обычного для себя, желания забиться в темный угол и посидеть, успокаиваясь, я ощутил желание найти что-нибудь или кого-нибудь и вцепиться в него… когтями?!!
- Мамочки… - всхлипнул я, уставившись на свои пальцы, щеголяющие острющими когтями, которых и в помине не было, когда я только проснулся. – Да что ж это делается? Я теперь что… сиамский кот?
Хвост, словно отдельное живое существо, утешающе обнял меня за бедра.

---------
*Шайм – час. В шайме 110 таймов, в сутках 20 шаймов. Тайм – минута.
*Лийес – общее название предметов для игр с питомцами.
глава вторая в коментах