08.02.2010 в 16:15
Пишет Lady Ges:Дуэль. Ход 14. Вне очереди.
читать дальшеСитуация была не то, чтобы совсем безнадежной, но очень, очень неприятной. Потому, что они расслабились. Как последние идиоты. Охраны оказалось на порядок меньше, чем должно было быть по данным Оми. И, вместо того, чтобы задуматься и насторожиться, они списали все на банальное везение. Но госпожа удача - дама ой, как капризная...
С амбалами Йоджи бы разобрался. Всего дел - удачно подвести их под удар Абиссинца.
Было, правда, одно "но".
- Non est in hominis potestate prohibere spiritum, nec habet potestatem in die mortis:
nec sinitur quiescere ingruente bello, neque salvabit impietas impium..
Этот голос, низкий, хрипловатый и неуловимо насмешливый, он узнал бы где угодно.
Вот и его, неисправимого бабника, посетила, наконец, La belle dame… El belle dame… Странно только, что при его природном обаянии и образе жизни она так долго ломалась. И что выбрала мужское обличье.
Но сзади стоял раненный Айя, которому в одиночку было не выбраться из ставшего ловушкой склада. И который меньше всех заслужил смерть, особенно такую нелепую.
Кудо нервно фыркнул, пользуясь мгновенным затишьем – местная охрана тоже удивилась новоприбывшему – как будто при их работе им может светить что-нибудь другое.
Он знал, что их роман с Фарфарелло закончится именно так, в каком-нибудь грязном переулке. Но, ради Абиссинца, он не имел права умирать.
- Est et alia vanitas quae fit super terram: sunt justi quibus mala proveniunt quasi opera egerint impiorum: et sunt impii qui ita securi sunt quasi justorum facta habeant.***
Берсерк улыбнулся и облизнул окровавленный стилет. Он чувствовал напряжение и страх своего белого котенка, точно так же, как и глухое раздражение охранников, которым почти сорвали развлечение. Они, впрочем, не считали одинокого гайджина серьезным противником. В мысленном смехе Шульдиха слышалось привычное злое безумие, сдобренное на этот раз, кажется, чем-то похожим на страх. Рыжий действительно беспокоился за своего еще-даже-не-любовника.
В комнате пахло лавандой и жасмином. Растянувшийся на массажном столе Брэд Кроуфорд вовсе не тянул на грозного лидера группировки наемных убийц.
- Значит, плечи ноют, голова болит? – было трудно поверить, что голос невысокой, худощавой китаянки в медицинском халате может звучать настолько угрожающе. Тонкие пальчики хищно впились в широкие плечи.
- Лиу… - окончание фразы слилось в беспомощный стон.
- А не будешь сидеть спиной к сквознякам. И куда твой рыжий смотрит…
- Ты готова доверить ему мое здоровье?
Женщина плеснула на ладонь массажного масла и начала осторожно растирать спину Провидца широкими, расслабляющими движениями. Узкие, белые ладони казались почти кукольно хрупкими.
- Уж лучше этот больной спермотоксикозом, чем второй, помешанный на религии.
- Не волнуйся, больше они тебя не обеспокоят.
- Ты все же отпустил эту парочку в вольное плаванье? – она хмыкнула, не прекрашая ритмичных пассов.
- Они вернутся. – Пророк блаженно вздохнул – с чего ты беспокоишься?
- Это ты беспокоишься. Я – спрашиваю. Ты видел что-то неприятное?
- Сегодня точка невозвращения. Если все четверо ее переживут, у меня будет на две проблемы меньше.
- Ох, Брэд, Брэд… В прошлый раз ты говорил нечто подобное, когда усыновлял Наги… И что?
- Их стало меньше, Лиу. Верь мне.
Оракул блаженно зажмурился. Прикосновения узких, жарких ладоней не были гораздо интимней чем любая, более откровенная ласка. Тем, чей дар порожден Хаосом, больше, чем кому бы то ни было нужна теплая, надежная спина. Чтобы знать, куда возвращаться из лабиринта кошмаров.
Лиу молчала, разминая спину своего нечаянного любовника, потихоньку, чтобы он не заметил, оттягивая его боль на себя, делясь с ним силой. Китаянка совсем не хотела, чтобы ее маленькая тайна стала известна начальству Брэда. Он, наверное, и так бы не выдал ее. Но береженого ведь Бог бережет, так? Может быть потом, когда-нибудь… Не может такой мужчина, как ее Брэд вечно гнуть спину перед выжившими из ума стариками. И тогда она скажет. Тогда она скажет…
* Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Книга Екклезиаста, 8.8.
** Йоджи вспоминает поэму «La belle dame sans merci», в которой под именем Безжалостной красавицы выступает Смерть. El belle dame – он допускает грамматическую ошибку, пытаясь образовать мужской род добавляя только соответствующий артикль.
Прим. автора: я склонна предположить, что Кудо читает не только мангу, но и классику, посвященную прославлению женской красоты. И да, я не нашла японского аналога.
*** Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. 8.14
URL записичитать дальшеСитуация была не то, чтобы совсем безнадежной, но очень, очень неприятной. Потому, что они расслабились. Как последние идиоты. Охраны оказалось на порядок меньше, чем должно было быть по данным Оми. И, вместо того, чтобы задуматься и насторожиться, они списали все на банальное везение. Но госпожа удача - дама ой, как капризная...
С амбалами Йоджи бы разобрался. Всего дел - удачно подвести их под удар Абиссинца.
Было, правда, одно "но".
- Non est in hominis potestate prohibere spiritum, nec habet potestatem in die mortis:
nec sinitur quiescere ingruente bello, neque salvabit impietas impium..
Этот голос, низкий, хрипловатый и неуловимо насмешливый, он узнал бы где угодно.
Вот и его, неисправимого бабника, посетила, наконец, La belle dame… El belle dame… Странно только, что при его природном обаянии и образе жизни она так долго ломалась. И что выбрала мужское обличье.
Но сзади стоял раненный Айя, которому в одиночку было не выбраться из ставшего ловушкой склада. И который меньше всех заслужил смерть, особенно такую нелепую.
Кудо нервно фыркнул, пользуясь мгновенным затишьем – местная охрана тоже удивилась новоприбывшему – как будто при их работе им может светить что-нибудь другое.
Он знал, что их роман с Фарфарелло закончится именно так, в каком-нибудь грязном переулке. Но, ради Абиссинца, он не имел права умирать.
- Est et alia vanitas quae fit super terram: sunt justi quibus mala proveniunt quasi opera egerint impiorum: et sunt impii qui ita securi sunt quasi justorum facta habeant.***
Берсерк улыбнулся и облизнул окровавленный стилет. Он чувствовал напряжение и страх своего белого котенка, точно так же, как и глухое раздражение охранников, которым почти сорвали развлечение. Они, впрочем, не считали одинокого гайджина серьезным противником. В мысленном смехе Шульдиха слышалось привычное злое безумие, сдобренное на этот раз, кажется, чем-то похожим на страх. Рыжий действительно беспокоился за своего еще-даже-не-любовника.
В комнате пахло лавандой и жасмином. Растянувшийся на массажном столе Брэд Кроуфорд вовсе не тянул на грозного лидера группировки наемных убийц.
- Значит, плечи ноют, голова болит? – было трудно поверить, что голос невысокой, худощавой китаянки в медицинском халате может звучать настолько угрожающе. Тонкие пальчики хищно впились в широкие плечи.
- Лиу… - окончание фразы слилось в беспомощный стон.
- А не будешь сидеть спиной к сквознякам. И куда твой рыжий смотрит…
- Ты готова доверить ему мое здоровье?
Женщина плеснула на ладонь массажного масла и начала осторожно растирать спину Провидца широкими, расслабляющими движениями. Узкие, белые ладони казались почти кукольно хрупкими.
- Уж лучше этот больной спермотоксикозом, чем второй, помешанный на религии.
- Не волнуйся, больше они тебя не обеспокоят.
- Ты все же отпустил эту парочку в вольное плаванье? – она хмыкнула, не прекрашая ритмичных пассов.
- Они вернутся. – Пророк блаженно вздохнул – с чего ты беспокоишься?
- Это ты беспокоишься. Я – спрашиваю. Ты видел что-то неприятное?
- Сегодня точка невозвращения. Если все четверо ее переживут, у меня будет на две проблемы меньше.
- Ох, Брэд, Брэд… В прошлый раз ты говорил нечто подобное, когда усыновлял Наги… И что?
- Их стало меньше, Лиу. Верь мне.
Оракул блаженно зажмурился. Прикосновения узких, жарких ладоней не были гораздо интимней чем любая, более откровенная ласка. Тем, чей дар порожден Хаосом, больше, чем кому бы то ни было нужна теплая, надежная спина. Чтобы знать, куда возвращаться из лабиринта кошмаров.
Лиу молчала, разминая спину своего нечаянного любовника, потихоньку, чтобы он не заметил, оттягивая его боль на себя, делясь с ним силой. Китаянка совсем не хотела, чтобы ее маленькая тайна стала известна начальству Брэда. Он, наверное, и так бы не выдал ее. Но береженого ведь Бог бережет, так? Может быть потом, когда-нибудь… Не может такой мужчина, как ее Брэд вечно гнуть спину перед выжившими из ума стариками. И тогда она скажет. Тогда она скажет…
* Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Книга Екклезиаста, 8.8.
** Йоджи вспоминает поэму «La belle dame sans merci», в которой под именем Безжалостной красавицы выступает Смерть. El belle dame – он допускает грамматическую ошибку, пытаясь образовать мужской род добавляя только соответствующий артикль.
Прим. автора: я склонна предположить, что Кудо читает не только мангу, но и классику, посвященную прославлению женской красоты. И да, я не нашла японского аналога.
*** Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. 8.14